На днях посмотрел двухчасовую документалку “Русское сопротивление”, рассказывающую о текущем положении дел в той части правого движения, которая позволяет себе выход за традиционный политический формат – “флажки-митинги-попытки избраться в думу”.
Фильм дает весьма адекватное представление о предмете, не страдает классическим для телевидения “галопом по европам”, авторы дают нормально высказаться большому количеству правых и ультра-правых, тем, у кого за душой есть нечто большее, чем 14 слов, два притопа и три прихлопа. (Среди прочих деятелей правого движения и политзаключенных выступает и полковник Квачков, что особенно интересно.) В кадре постоянно звучит - подполье, партизаны, пленные соратники и т.д. Пока что не услышал слов “каратели”, “полицаи” и “зондеркоманды”, но, видимо, уже скоро появятся в обороте. Применительно к “силовым действиям белых партизан” излагаются два базовых подхода – резать кого попало, т.е. “принцип коллективной ответственности”, и не делать этого, придумав что-то более уместное, опять же выходящее за рамки бестолкового пойтинамитингизбратьсявдумунаписатьполит
В порядке пояснений к первой позиции дается вот этот текст. Если отбросить лишние слова - доводы простые. Во-первых, действовать может и хочет только молодежь, а молодежь не может добраться до тех, до кого действительно стоило бы, поэтому она бьет кого попало. Во-вторых, якобы работает этот самый “принцип коллективной ответственности”. На самом же деле здесь у приезжих такой принцип не работает. Потому что это здесь, это мегаполис, где все друг другу чужие, а не кишлак какой-нибудь, где все друг друга знают и всю родню друг друга до десятого колена. Упомянутым насильникам-грабителям-убийцам Вахе и Юнусу наплевать на мирных гастарбайтеров Мусу и Равшана. Для них Мусса и Равшан – тупая пехота, с которой они сами при случае сшибают бабло, и в случае смерти одно, двух, трех или даже всех, выпишут с гор еще партию таких же нищих и голодных, а саму смерть Мусы или Равшана Ваха и Юнус непременно используют для того, чтобы возопить об ацких скинхедах и потребовать себе у властей всякого рода протекции. Да и сами мирные гастарбайтеры, которые иногда себе тоже позволяют интересные вещи, тоже не очень настроены стоять друг за друга без команды сверху.
“Коллективное” начинается в сплоченных диаспорах, которые опираются на силовой ресурс этнических криминальных группировок и на финансовые ресурсы относительно легального бизнеса тех, кто давно осел в России. Диаспора “вписывается” за любого своего, “попавшего под раздачу”, только если он занимает хоть сколько-нибудь значимое положение во внутренней иерархии. И, соответственно, давить на диаспору можно только “раздавая” тем, кто занимает это самое более-менее значимое положение. Понятное дело, что хаотичный забой узбеков и таджиков с рынков и строек ни сколько не способствует включению лампочки “коллективная ответственность” в моцгу у гипотетических Вахи и Юнуса, он только ухудшает условия, в которых ведут борьбу “белые партизаны”.
Так что или молодежь учится думать головой, учится работать и делать сложные вещи, учится доставать тех, кого реально имеет смысл достать, кому надо раздать “за дело”, а не просто так, или ее просто завалят мясом. Пока Ваха и Юнус будут завозить новое мясо, Товарищ Майор(ТМ) будет “наворачивать режим”, т.е. сажать и сажать всех подряд в рамках “борьбы с ксенофобией и экстремизмом”. И даже если молодежь не успеет кончиться к моменту Событий(ТМ), она подойдет к ним серьезно ослабленной.
Собственно, на теме Событий(ТМ) хочется остановиться поподробнее. Бывший политзаключенный Иван Миронов в фильме говорит: “Надо расти, надо читать, заниматься спортом, надо готовить себя для событий, в которых ты не станешь жертвой, разменной монетой между национальными общинами и ФСБшниками…”
Что это за События(ТМ) – всем уже в принципе понятно. Это окончательное финансовое и политическое банкротство нынешней власти, перерастающее в неконтролируемый развал страны и сопутствующую этому резню в формате “все против всех”. То, что до Событий(ТМ) рукой подать, уже более менее очевидно всем людям, которые не утратили хотя бы минимальных навыков логического мышления. Вопрос в том, что власти могут достаточно долго оттягивать этот момент. В 1998-м страной управляли люди, получавшие власть за деньги, и поэтому они банкротили государство. А уже потом как следствие банкротились частники и население. Сейчас, после 1999-2000 гг и епической битвы с олигархами, страной рулят(настолько, насколько могут) люди, получающие деньги за власть, поэтому они проводят такую политику в сфере финансов, что сначала обанкротятся частники с населением, а только потом рухнет казенная финансовая система. Естественно, вечной такая затяжка быть не может, но некоторое время проработает. Но здесь дело не в самих Событиях(ТМ) и не в том, когда именно они грянут, а в том, что in general, в общем, стратегически, русское движение сопротивления не может ничего, кроме как дожидаться Событий(ТМ) и пытаться что-то такое изобразить из себя в “час X”. Партизанская война ведется сама по себе - фронта, в тылу у которого находятся партизаны, нет.
Здесь я позволю себе большое лирическое отступление на военно-исторические темы. Существуют две позиции на тему партизанской войны, позиции весьма спорные. С одной стороны первая - “нельзя выиграть партизанскую войну без внешнего фронта, на котором ведутся “правильные боевые действия” или без мощной внешней поддержки”, с другой стороны вторая – “нельзя победить народ”. Обе позиции всплывают в диалогах о партизанщине всегда, когда они кажутся бесспорными. На самом же деле все зависит от конкретных условий конкретной ситуации. Поэтому ответ на вопрос “Может ли русское сопротивление победить?” надо искать в как можно более глубоком, всестороннем исследовании сложившейся ситуации, искать с пониманием относительности и ограниченности (но отнюдь не бесполезности) любой исторической аналогии.
Да, у нас нет могучей Красной армии, которая освободит оккупированную территорию, разгромив врага на фронте, которому партизаны умело подгрызут тыл. Нет и не может быть создано никаких легальных партий, работающих в интересах русского народа, которые могли бы прийти к власти, потому что для них нет и не может быть найдено экономической опоры. Любого, кто поддержит такое движение, власти уничтожат. А любая более-менее значительная партийная иерархическая структура, созданная в нынешних условиях, быстро замкнется на внутренней борьбе за авторитет и выявлении “эфэсбэшных провокаторов”, поэтому разумно вести работу не из соображений ее соответствия классическим формам политической борьбы, а из соображений ее практической пользы. Собственно, вся полезная политическая деятельность уже давно перемещена в нелегальное поле одной лишь фразой Грызлова “Парламент - не место для дискуссий”. Всё, дальше говорить не о чем.
Таким образом, роль “победителей оккупантов в открытом бою” приходится поручить им самим. То есть роль приближающегося фронта играет приближающийся финансовый крах “Энергетической империи”. Может ли сопротивление повлиять на то, как скоро это произойдет?
Здесь я сделаю еще одно отступление. “Наше движение, - говорят молодые политзэки с экрана, - еще не до конца созрело, чтобы понять, кто главный враг. Кто главный враг нашего народа. Это наше государство…” Эта мысль и в очевидной форме, и в форме намека звучит в фильме не раз. Так вот ключевой момент, афтары, - различайте “это государство” и “государственность России”. Государство Россия должно быть, а того, что сейчас наполняет государственный механизм, быть не должно. “Разваливание Рашки” для того, чтобы русский народ обрел свободу от “этого государства”, закончится тем, что страна развалится на несколько кусков, в каждом из которых русским будет еще хуже, чем сейчас. Что делать, если у нас табу на разрушение государственных механизмов, которые работают против нас, отъедая у русских жизненное пространство на прокорм врагам, “оттягивающим свой конец”(с)? Правильно. Надо создавать собственные структуры, которые до Событий(ТМ) будут препятствовать захвату противником русского жизненного пространства при помощи государственной машины, а после Событий(ТМ) послужат материалом для достаточно быстрого наполнения механизмов государственной власти вменяемыми кадрами. Вот стратегическая линия, которую можно вести, приближая момент крушения оккупационного режима.
Кстати, об оккупационном режиме и другой терминологии. Есть предложение перестать заморачиваться всякими там нерусскими штучками типа “скинхедов”, “вайт пауэр” и т.д. Есть Россия и русский народ. Россия оккупирована странами-победителями в Холодной войне и превращена в колонию. Оккупационное управление опирается на коллаборационистов и проводит политику, полностью списанную с гитлеровских распоряжений по управлению оккупированными областями России. Лишних русских уничтожить, оставить ровно столько, сколько необходимо для поставок Хозяевам хлеба, леса и нефти. Оставшиеся должны быть послушными, набожными и малограмотными. Никакой науки, промышленности, светской культуры. Русский народ вновь приговорен к низведению на уровень вечных рабов. Русскому народу это не нравится, поэтому он ведет национально-освободительную борьбу. Ведет теми скромными средствами, которыми располагает и которые, когда предоставляется такая возможность, усиливает. Борьбу ведут русские партизаны и русские подпольщики. То, что борьба эта идет не в маленьких деревеньках или райцетрах, не в лесах и на железных дорогах, а в современных мегаполисах и их окрестностях, сути дела не меняет. И противники в этой борьбе определяются не по форме носа и цвету кожи, а по тому, вредят они интересам русского народа или нет. То, что большая часть открыто вредящих, таки да, это туже второй вопрос.
Надо планомерно отходить от “русского нацизма” к “национально-освободительной борьбе русского народа”, с соответствующим изменением и терминологии, и методов. Я уже неоднократно писал и еще раз напишу, что российскую политику логика деградации российской экономики гонит к развилке – или дальнейшая либерализация вплоть до развала страны, или “русский нацизм”, именно нацизм, с лагерями и прочими апелляциями к Германии 30-х, которому удобно будет годику к 2020-му устроить небольшой, но очень воинственный “экономический подъем”, а потом столкнуть его с Европой и Китаем, а может быть ещё и с арабами на юге. И кончится всё тем же самым, чем кончилось у Гитлера в 1945-м. Нам оно надо? Нужно работать вне этого заданного политического формата, создавать основу здорового и, одновременно, “зубастого” националистического движения, которое не даст стране скатиться ни в первый тупик, либеральный, ни во второй, нацистский.
В фильме очень много сказано о партизанах и партизанской войне. Кроме одного, самого важного. Партизанская война – это, в конечном итоге, всегда размен своего мирного населения на вражеских солдат, причем по не самому выгодному курсу. Ты убил немца возле деревни, в деревню приехали каратели, расстреляли десять человек. Их родня решила отомстить, ушла в леса, и через месяц у другой деревни этот “отряд” напал на немецкий обоз. Приехала айнзацкоманда и сожгла всю деревню. Афтары цитируют юзера
Прав историк, выступающий в фильме и утверждающий, что без легализации национализма будет только эскалация насилия. Она будет, потому что национализм никто не легализует. Причем формы и методы насилия, применяемого коллаборационистами, могут быть самые разные. Как с этим бороться и как вообще строить общую систему русского сопротивления – отдельная большая тема. Главное для любого “партизана” – помнить, что любое его действие коллаборационистское правительство будет пытаться использовать для нажима на народ, как прямого, от лица властей, так и непрямого – за счет безнаказанности этнических группировок, и задача партизана состоит в том, чтобы продумывать свои действия таким образом, дабы урон врагу был нанесен максимальный, а возможный вред для своих - минимальный.
Опыт советских партизан времен войны может оказаться крайне поучительным, в связи с чем рекомендую к прочтению вот эту замечательную книжку полковника Меведева, командовавшего отрядом специального назначения, который был заброшен в тыл к немцам на Украину и развернул там очень мощную партизанскую структуру. Кроме того, раз уж в фильме упомянули ИРА, рекомендую вот это и подумать.
PS
Из явных ошибок и недочетов по уголовным моментам:
1. В расшифровках видеозаписей из тюрьмы – Не “дерЮга”, а “деЛюга”. От слова “дело”.
2. Насчет “Мы тебя к грузинам посадим…”. Это могут не только пообещать, но и сделать. Но при применении подобных мер они всегда смотрят, получится ли у бильжо морально раздавить человека без большой свалки, без драки, крови и т.д. Если видят, что можно, - сделают. Если видят, что может получиться хотя бы один жмурик – не станут.
3. “Их понятия давно уже прогнили. Сейчас за два куба наркотиков продают друг друга. У нас в зоне 80% - наркоманы, которые друг друга сдают. А остальные 20 – потенциальные наркоманы”.” Все верно, когда основная масса профессионального криминала стала наркозависимой, положения на зонах совсем не стало. В связи с этим я бы опасался упоминавшейся в фильме возможности “переформатирования зон” в связи с растущим числом посадок “партизан”. В тех местах, где сотрудники имеют должное влияние, они смогут оч.хорошо столкнуть лбами “братву” и “партизан”.
4. Зря в фильм вставили понты с телефонами на зоне, да еще со съемками локалок и т.д. Зону, равно как и тюрьму, найдут и навернут режим. И если парни сейчас смогли как-то с огромным трудом затянуть в зону трубку, то потом им любая дачка будет заходить раздроченной в кашу. Несколько централов, где находились такие сам себе режиссеры, уже через это прошли.